Алексей Худанов: «После пережитого очень необычно было видеть людскую доброту»

«Пресса под прессом» – о том, что происходило и происходит с независимыми медиа и журналистами в Беларуси с августа 2020 года. Мы собираем свидетельства и истории.

Алексей Худанов: «После пережитого очень необычно было видеть людскую доброту»

Алексея Худанова, журналиста Пресс-клуба и проекта Media IQ, жёстко задержали в ночь с 9 на 10 августа. При себе у него были редакционное задание и удостоверение. Но переночевал Алексей лицом в пол в спортивном зале одного из РУВД, а после его увезли в тюрьму в Жодино. К слову, отпустили – без суда и даже без копии протокола о задержании. Что увидел и что пережил тогда – об этом рассказ Алексея.


«Вы убили нашего коллегу. Сейчас мы будем вам за это мстить»

9 августа я работал как журналист около штаба Тихановской. У меня были удостоверение, редакционное задание. Ближе к 12 часам ночи я отправился домой. Моя дорога проходила через Немигу, «Стелу». На перекрёстке около «Стелы» было очень много автозаков, ОМОНа. Я спросил, можно ли пройти дальше. Вежливо ответили: можно, проблем не будет. Людей на улицах уже почти не было. Я прошёл «Володарку». На перекрёстке стояла машина ГАИ, и гаишник сказал мне, что я могу пройти, но посоветовал снять белую ленту с руки – чтобы ОМОН «не прицепился». Я снял ленточку и держал её в руке. Однако прошёл буквально несколько метров – тут же подъехал синий бусик, из которого вышли четыре «космонавта». 

Положили на землю, кричали что-то грубое, руки заломили за спину, надели строительные стяжки. Один омоновец увидел у меня в руке белую ленту, крикнул, что мне капец, и зачем-то снова надел мне ленту на руку. Потом меня швырнули в пассажирский жёлтый автобус, который обычно курсирует по городу. Этот автобус стоял рядом с автозаками. 

В автобусе всех ставили на колени. Но сначала обыскивали. 

Среди моих вещей ничего подозрительного не нашли. Кроме медицинской маски, украшенной вышиванкой.

«Капец тебе за эту маску», – сказал мне парень лет 20, который меня обыскивал.

Я сказал, что журналист, показал удостоверение и редакционное задание, но милиционеры только посмеялись: «Ну хорошо, будешь журналистом». И затолкали меня в автобус, который был уже набит людьми, стоящими на коленях.

Все в одинаковой позе: связанные руки за спиной, голова в пол. Тех, кто пытался поднять голову, били по затылку: кого – рукой, кого – дубинкой. Когда в автобусе скопилось человек 30-40, нас начали выводить по одному.

Алексей Худанов. Фото: Press Club Belarus

Омоновец сказал: «Сейчас ваша задача – как можно быстрее встать». Очень быстро мы поняли, что это значит. Встать быстро после того, как провёл 30 минут на коленях, – очень тяжело. Ноги затекают. Били дубинками до тех пор, пока у нас не получалось подняться на ноги. 

«Вы убили нашего товарища, коллегу. И сейчас мы будем вам за это мстить!», – говорили омоновцы между ударами. Я не знаю, правда ли это.

Звуки ударов, крики, стоны, запахи – кто-то сходил под себя – и на этом фоне звенит милый женский голос: девушка в форме обсуждает с коллегой какие-то свои отвлечённые вопросы.

Постепенно очередь на выход из автобуса доходила до меня. Конечно, мне было страшно. Но я боялся не ударов. Боялся каких-то унижений. Я был наслышан про сексуальное насилие, про то, как некоторые омоновцы мочатся на задержанных…

Мне удалось быстро встать. Более того, милиционер, который бил меня по спине, сделал мне «подарок»: дубинка зацепилась за стяжку, и мои руки  оказались свободными.

Из автобуса нас перевели в автозак. Неудобно, везде кровь, кого-то рядом вырвало.

Но, как ни странно, в тот момент, когда дверь автозака закрылась за нами, я впервые почувствовал себя в безопасности – мы закрыты на ключ, внутри ОМОНа нет.

«Стояли на коленях в спортзале, а милиционеры делали селфи на нашем фоне»

Нас привезли в спортзал РУВД. По всему периметру лежали люди. На животе, руки за спиной. В этот момент стало действительно жутко. Всё это очень напоминало документалки про Беслан. 

Меня тоже положили на пол. В этой ситуации я нашёл плюс: я лежал. Я очень устал за день. Лежал и старался думать о чём-то отвлечённом. Главное, дождаться момента, когда меня отпустят. Больше всего меня угнетало то, что я не мог сообщить своим близким, что со мной всё относительно нормально. 

Но ко мне подошёл какой-то человек в форме, и тихонько спросил: «Ты из Боровлян? Родители знают, где ты? Давай номер телефона».

Позже мама мне рассказала, что ей действительно позвонили, и рассказали о моём задержании. Вот только человек представился не сотрудником милиции, а сказал, что он якобы был задержан вместе со мной. 

Время тянулось очень медленно. Часов ни у кого не было. Помню двух милиционеров, которые делали селфи на фоне нас, стоящих на коленях на полу. Помню девушку, которая умоляла разрешить ей взять таблетки из сумки, у неё болело сердце.

Очень больно было смотреть на здоровых, явно до недавнего времени уверенных в себе ребят, которые плакали, мямлили, скулили. Кто-то говорил тоненьким голосом.

Это ужасно – видеть, как ломается человек. 

В туалет начали водить только под утро. Но не всех. Причиной отказа могло быть: «ты мне не нравишься». 

«Из камер автозаков слышались мольбы о воздухе, кто-то упал в обморок»

Около четырёх часов следующего после задержания дня всех начали переводить в автозаки. Четыре одиночные камеры, как шкафчики, и одна общая камера на пять человек. Меня посадили в одиночную. Там уже были два человека. 

Вот тут потянулись самые ужасные часы моей жизни. На улице не просто жара, а духота. Даже там нечем было дышать. А источник воздуха в камере – две дырочки размером с куриное яйцо. Эти отверстия оказались на уровне моего лица. Я высунул туда нос, но легче не стало. Мы не ехали, а просто чего-то ждали. Воздух в камеру не поступал совершенно.

Хотелось только одного – дышать. А было нечем. Изо всех камер слышались мольбы о воздухе, кто-то упал в обморок.

Когда, наконец, поехали, стало немного лучше. Мне уступили место посидеть, и я даже заснул. А проснулся уже в Жодино.

В тюрьме нас отвели в камеру на 12 человек, и камера была 12-местная! Как же было здорово! У нас были вода и место, чтобы спать! 

Фото: Press Club Belarus

Мы сразу же заснули как младенцы. А с утра нам принесли много хлеба, буханок восемь. Весь день мы проговорили. В основном это были рассказы о том, как кого задерживали. К вечеру привезли новеньких. Полуголых, побитых, испуганных. Мы сразу же дали им хлеба и уступили кровати. Сами спали сидя, положив головы на обеденный стол. Уже ночью эти мужики будили нас – ложитесь на кровати, поспите. Офигенная солидарность!

«После пережитого очень необычно было видеть людскую доброту»

Ночью, часа в четыре, раздался крик: «Худанов есть? С вещами на выход!». Я думал, что поведут на суд, но оказалось, что меня выпускают. Пока я искал свои вещи в груде других, разрабатывал в голове план, как ночью добраться домой из Жодино. 

Но оказалось, что нас встречали! Так много людей! Каждому выходящему аплодировали, будто мы герои какие-нибудь.

Меня напоили кофе, накормили и на машине отвезли домой! После того, что я пережил, очень необычно было видеть людскую доброту.

Пока сидел, думал, что все протесты утихли. А мне рассказали такие новости! Предприятия бастуют, люди выходят каждый день, девушки стоят вдоль дороги с цветами!  Если бы знал, сидеть было бы гораздо проще.

В первые три дня у меня был просто животный страх перед улицей. Я боялся  сходить в магазин, боялся идти вдоль дороги. Мне казалось, что мимо будет ехать бусик, который обязательно меня заберёт. Сейчас стало проще, но на протесты я не хожу. Есть разные способы борьбы. Я борюсь.

Пресс-клуб


Марина Золотова: «В эту профессию мы шли именно потому, что не сдаёмся вот так просто»

Вадим Замировский: «С такой скоростью я падал только на дно окопа в зоне боевых действий»

Иосиф Середич: «Сегодня нашу газету издаёт народ»

Егор Мартинович: «Давайте сделаем вид, что этой истории не было»

Наталья Лубневская: «На рану решилась посмотреть только через неделю»

Иван Муравьёв: «Человека заставляли подпрыгивать и кричать “я люблю ОМОН”»

Руслан Кулевич: «Я не ожидал, что будут так издеваться»

Виталий Цыганков: «Самый счастливый момент задержания – когда нас отправили в камеру»

Алёна Дубовик: «Именно так чувствуют себя люди, захваченные террористами»

Станислав Ивашкевич: «Нас сильно не били. Только один раз побили палками»

Мария Эляшевич и Андрей Шавлюго. «Можешь ничего не нарушать, но потом всё равно будешь сидеть в Skype-суде»

Геннадий Можейко: «Никогда не думал, что такое может происходить в моей стране»

 

Падзяліцца:

20 лістапада 2020 года
Перадрук матэрыялаў press-club.pro магчымы толькі з дазволу рэдакцыі. Падрабязней...
Press Club BelarusПадкастыАлексей Худанов: «После пережитого очень необычно было видеть людскую доброту»

Падпішыся на нашу медыйную рассылку!

Кожны тыдзень атрымлівай на пошту: якасныя магчымасці (гранты, вакансіі, конкурсы, стыпендыі), анонсы івэнтаў (лекцыі, дыскусіі, прэзентацыі, прэс-канферэнцыі) і карысны кантэнт

Падпісваючыся на рассылку, вы згаджаецеся з Палітыкай канфідэнцыйнасці
Мы выкарыстоўваем файлы cookies. Правілы канфідэнцыйнасці
Прыняць